Попросить бортпроводницу где-то на полпути между Амстердамом и Нью-Йорком сводить вас на экскурсию в грузовой отсек самолёта, звучит странно, правда? А в нынешнее время даже подозрительно.
Но летом далёкого двухтысячного года так можно было. И не только потому, что до 11 сентября — даты, разделившей авиапутешествия на «до» и «после», оставалось ещё больше года. Прежде всего, потому что во флоте нидерландской авиакомпании KLM было несколько Боингов 747 Combi — совмещенной пассажирско-грузовой модификации классического джамбо-джета.
Большой грузовой отсек размещался у них в задней трети фюзеляжа. Внешне такие самолёты отличаются от обычного Боинга 747-400 разве что наличием большого грузового люка по левому борту.
В 1989 году KLM была первым эксплуатантом такой конфигурации 747. В январе 2020-го KLM объявила, что через год отправит все свои 747 Combi на пенсию — последний должен был вылететь из Амстердама в Нью-Йорк в январе 2021-го. Но из-за коронавирусного авиа-апокалипсиса отставка произошла уже в конце марта.
И тогда я вспомнил, что с одним из этих самолетов у меня связана интересная история. В июле 2000-го мы с коллегами летели в США снимать документальный фильм об американских масс-медиа.
В амстердамском аэропорту Схипхол мы ждали посадки на наш рейс в Нью-Йорк. Это был первый раз, когда через Атлантику я должен был лететь Боингом 747. Стоя перед огромными окнами зала ожидания недалеко от выхода на посадку, мы смотрели, как наш борт готовят к вылету.
Именно тогда я заметил, что это какой-то грузопассажирский вариант — в здоровенный люк позади крыла грузили Феррари! Красную. Когда ее наконец затянули внутрь, туда загрузили ещё много каких-то ящиков.
Нам повезло — наши места были перед аварийным выходом с огромным пространством для ног перед большими дверьми. Напротив наших кресел было откидное сиденье, которое перед взлетом заняла бортпроводница. Как любой человек, изучавший нидерландский язык, я всегда стараюсь поговорить на нём, когда есть такая возможность, например, с бортпроводницей KLM.
Я сказал ей, что учился в своё время в Утрехтском университете, а она ответила, что сама из Утрехта. Немного дополнительного внимания во время полета таким образом было обеспечено. Тогда ещё не было индивидуальных систем развлечений в каждом кресле, и всем в самолете показывали одно кино.
Фильм был какой-то неинтересный, и когда бортпроводница снова оказалась рядом, я спросил, видела ли она, как грузили Феррари. Она сказала, что видела. Я спросил, можно ли сходить на неё посмотреть, не слишком надеясь, что такое могут позволить. Бортпроводница ответила, что это «хорошая идея», только ей надо было получить разрешение, и она куда-то убежала.
Разрешение дали. Более того, на такую идею подсели пару её коллег и даже капитан. Все вместе мы двинулись в конец нашего салона эконом-класса. На последнем ряду сидел мужчина — толи секьюрити, толи ответственным за груз. Он поднялся и открыл за последней кухней дверку, через которые мы зашли в грузовой отсек.
В этот момент все как будто переступили, если не в параллельную реальность, то совсем в другой самолёт. Пространство, которое мы привыкли видеть заполненным креслами и багажными полками, покрытым уютной обшивкой, выглядело совсем по-другому. Привычного потолка не было, как и приятной для глаза обшивки стен, зато было много ремней и сеток , натянутых вдоль незакрытых шторками окон.
Вдруг не было больше запаха кофе и того специфического запаха какого-то моющего средства, которым всегда пахнут самолёты. Пахло каким-то складом и немного авиатопливом. И было немного холоднее, чем в салоне.
Пол был покрыт полозьями и креплениями, везде были какие-то отверстия и щели, поэтому казалось, что сквозь пол можно провалиться куда-то вниз, непонятно, как далеко.
Грузовой отсек в основном был заставлен картонными ящиками — в них летели тюльпаны. И среди этих ящиков, закреплённая к полу, стояла красная Феррари с большой багажной биркой на дворнике. Летел ли её хозяин этим рейсом, где-то на второй палубе, или у него был свой бизнес-джет, по бирке узнать не удалось.
В 2000 году никто еще не ожидал, что скоро мы будем фотографироваться телефонами, селфи тоже еще не изобрели, поэтому никто из бортпроводников их не делал, хотя Феррари им понравилась.
Свой довольно тяжелый, ещё «гэдээровский», фотоаппарат «Praktica» я почему-то оставил на сиденье, поэтому тоже никаких фото на память у меня не осталось. Когда мы вышли из отсека, бортпроводники на кухне угостили мороженым всех и капитана, в том числе. Конечно, я сразу спросил его, можно ли подняться с ним в кабину. Куда он нас и отвел. Мы пролетали где-то над Атлантикой, и впереди было ещё часа четыре полёта. Теперь вряд ли получится попросить капитана завести вас в кокпит посреди полёта.
Но на днях KLM объявила, что временно возвращает из преждевременной пенсии свои Боинги 747 Combi. В дни, когда ради своего выживания многие авиакомпании мира начали перевозить грузы прямо на пассажирских сиденьях, в KLM вспомнили, что ещё не умерли их Комби в аризонской пустыне.
Теперь они снова возят грузы — медицинские маски и оборудование из Китая. Кто знает, может их ещё поставят на регулярные рейсы, и вы окажетесь на борту такого самолета. Помните — за салоном эконом-класса есть дверка в багажный отсек, и если увидите, как туда грузят Феррари, можно попробовать попросить бортпроводников сходить посмотреть.
