Антон Родионов with Igor Sergienko
Yesterday at 11:39am ·
Когда вы летите «Аэрофлотом», ваше здоровье в руках «бабы Маши» где-то далеко на земле.
Мне за последние две недели везет как утопленнику. Впрочем в прошлый раз всё обошлось малой кровью…
Борт А-330 «Аэрофлота» совершал рейс « Владивосток-Москва. Обед был съеден, кресла разложены для сна, ничто, как говорится, не предвещало. Мирный сон был нарушен знакомой фразой автоинформатора: «Дамы и господа, одному из пассажиров требуется медицинская помощь…»
Пробуждаемся, идем в хвост салона. Мужчина 45 лет, моряк после 10-дневного запоя. Диагноз «Абстинентный синдром». Заметим, это не острое алкогольное отравление в аэропорту вылета (синдром тагильского курортника) и не похмелье после вчерашнего, а именно абстинентный синдром, когда возможны самые разные нарушения жизненно-важных функций вплоть до развития «белой горячки» и серьезных нарушений ритма. Смотрим пациента – давление низкое, ритм – похоже на пароксизм мерцательной аритмии – на гипотонии и низком давлении при тряске в хвосте самолета с уверенностью не скажу.
Ставим капельницу (пока это просто физраствор), давление поднимается и восстанавливается ритм, пациент «оживает». На вопрос, нужно ли сажать самолет в Нижневартовске, отвечаем отрицательно: видна положительная динамика. Собираемся менять флакон, но на этот раз хотим добавить туда глюкозу (для неспециалистов – мозг в этой ситуации испытывает энергетическое голодание, раствор глюкозы лишним не будет, хотя и радикально проблему не решит). И тут выясняется пикантная подробность: ВСЕ ВНУТРИВЕННЫЕ ПРЕПАРАТЫ НА БОРТУ ВВОДЯТСЯ ТОЛЬКО С РАЗРЕШЕНИЯ КВС. Понятно, что КВС решает это не сам, а советуется с каким-то неведомым центром на земле, где сидит условная «баба Маша», которая принимает решение, вводить ли тот или иной условный преднизолон, эуфиллин, окситоцин или «что у них есть еще там» (состав аптечки будет позже). Заметьте, ответственность за происходящее с пациентом лежит на нас (наши фамилии и телефоны уже записаны) – вспомните, как обычно полоскают врачей при неудачных реанимациях на борту!
Дальше у нас с землей происходит презабавный диалог. Происходит он по такой цепочке: мы – стюардесса – внутренний телефон – КВС – радио – неведомый медицинский центр с «бабой Машей» на земле. Обратно в той же последовательности. На обработку каждого вопроса и обратную связь уходит примерно 2-3 минуты. Теперь сам диалог:
- Как вы оцениваете состояние пациента?
- Бывает лучше. Хотим во вторую капельницу ввести глюкозу.
- У него есть диабет?
- Нет.
- На борту есть глюкометр?
- Нет.
- Земля не разрешает вводить глюкозу, пусть пьет сладкий чай.
Вообще, я давно заметил, что «крепкий сладкий чай» - это основное средство лечения в самолете на пару с валидолом и нашатырем.
Кстати вы засекли время? Семь строчек по 2-3 минуты – это 15 минут промедления. В ходе которых некая баба Маша дает заочно оценку действий двух кардиологов, один из которых доктор медицинских наук и сотрудник Кардиоцентра.
Теперь, ОЧЕНЬ важная ремарка. Глюкозу внутривенно можно вводить при любом её уровне в крови. Даже при диабете. Ничего страшного от этого не случится. Но есть ситуации (гипогликемическая кома), когда от того, насколько быстро будет введена эта самая глюкоза, зависит восстановление функций головного мозга, а может быть и жизнь пациента. Промедление в 15 минут с введением глюкозы при гипогликемической коме – это верная смерть больного. К счастью, это был не наш случай.
Впрочем потом, когда давление стало снижаться, а вторая бутылка уже ушла в вену, преднизолон мы всё же сделали втихую, без диалогов с КВС. А когда пациент стал «отключаться», решили всё же садиться в Екатеринбурге, хотя до Москвы уже оставалось не так далеко. Но лекарств у нас не осталось (в аптечке было только 2 флакона физраствора), к тому же становиться заложниками «бабы Маши» нам совсем не хотелось.
Теперь для гурманов. Состав врачебной аптечки на рейсах «Аэрофлота»: Адреналин (амп), Дигоксин (амп), Эуфиллин (амп), Фуросемид (амп), Глюкоза (амп), Кеторол (амп), Церукал (амп), Преднизолон (амп), Тавегил (амп), Окситоцин (амп), Но-шпа (амп), Нитроглицерин (таб), Атропин/платифиллин (амп), Анаприлин (таб), Лидокаин 2% (амп). Плюс два флакона физраствора, система, шприцы, пластыри и т.д.
Это ВСЁ. Есть еще дообрачебная аптечка с зеленкой, коринфаром, альбуцидом и нашатырем.
Зачем я это всё написал.
Во-первых, для того, чтобы восхититься моим другом и коллегой, Igor Sergienko, который руководил действиями нашего «временного трудового коллектива» и блестяще осуществлял все манипуляции.
Во-вторых, чтобы поблагодарить кабинный экипаж А-330 – Сергея, Алису, Лидию и всех остальных, кто нам очень здорово помогал.
Самое главное: привлечь внимание к нелепой ситуации, когда врач на борту несет всю ответственность за пациента, при этом находясь в заложниках у невидимой «бабы Маши» на земле, не имея в руках нормального оборудования, позволяющего хотя бы оценить сердечный ритм, и не имея в руках нормальной аптечки.
Журналистская активность вокруг этого поста приветствуется – надо менять эту ситуацию – местно и законодательно.
Приветствуется обсуждение принципиальных (в т.ч. юридических) вопросов, связанных с оказанием помощи на борту воздушного судна.
Не приветствуется обсуждение вопроса, как надо было на самом деле лечить этого пациента. Для этого есть аналогичный пост в закрытой группе (кто туда не вхож – увы.)
P.S. Кто захочет мне написать, что надо было мужику просто налить, считайте, что вы это уже сделали. Я вас услышал.
#Аэрофлот
